Нельзя любить своего ближнего, не жертвуя ему от труда своего.
Ф.М. Достоевский
Михаил Захарович Третьяков, отец братьев Третьяковых, основателей Третьяковской галереи, происходил из небогатого купеческого рода. В своем духовном завещании незадолго до смерти он написал: «Так как образ торговли моей сыновьям моим известен, то я надеюсь, что они будут следовать всем моим правилам, которые я старался внушать им». Его сыновья старший Павел (1832-1898) и младший Сергей (1834-1892) продолжили дело отца. От разнообразной торговли в лавках (полотном, хлебом, дровами) в Старом Гостином дворе они очень скоро перешли к серьезному предпринимательству.
С 1860 г. Третьяковы владели магазином, который находился в Москве в Китайгородском квартале напротив Биржи на улице Ильинке - «широкой блестящей улице капиталистов и банкиров», где торговали как русским, так и иностранным товаром, в основном тканями. С середины 1860-х гг. им принадлежала Ново-Костромская льняная мануфактура. А к концу ХIХ века они занимали одно из первых мест в России среди мануфактурщиков. Третьяковы владели доходными домами в Москве и в Костроме и большими земельными участками в Костромской губернии. Их состояние добывалось трудом, и легким его не назовешь. Тем не менее, они вошли в число самых крупных жертвователей по Москве и по России.
Павел и Сергей Третьяковы, как многие представители третьего сословия, были активно вовлечены в благотворительную деятельность. Богатство подразумевало ответственность и требовало отчета. «Растлевающую силу» денег направляли на благие дела. Со временем благотворительность делается сословной добровольной обязанностью, особенностью торгово-промышленной среды, важной приметой времени. П.М.Третьяков с 1863 г. становится попечителем при «заведении для глухонемых детей» (впоследствии Арнольдовское училище). Суммы денежных пожертвований П.М.Третьякова росли год от года, порой они перекрывали затраты на покупку картин. Среди «нерегулярных» и разнообразных пожертвований хочется назвать: финансовую помощь в исследовательской экспедиции Н.Н.Миклухо-Маклая в Южных морях в 1876-1877 гг., материальную поддержку в 1880-е гг. строительства храма Воскресения в Токио (Япония) и многое другое.
Крупные пожертвования редко делались при жизни жертвователя, как правило, они совершались по духовному завещанию. Братья Третьяковы были ознакомлены с завещаниями друг друга. Вопрос о слиянии коллекций и передачи ее в дар городу Москве был решен задолго до непосредственной передачи. Внезапная смерть младшего брата Сергея ускорила объединение коллекций братьев Третьяковых и переход галереи в собственность города в 1892 г. В этом смысле прижизненный дар Павла Михайловича Третьякова - редкое исключение. Он стал попечителем Московской Городской художественной галереи братьев Павла и Сергея Третьяковых, продолжая расширять собрание вплоть до последних дней своей жизни. На момент смерти П.М.Третьякова коллекция Павла и Сергея Третьяковых по каталогу 1898 г. насчитывала более 3300 произведений.
Союз Павла и Сергея Третьяковых с полным правом можно назвать идеальным, подобное происходит в истории крайне редко. «Не часто бывает, чтобы имена двух братьев являлись так тесно друг с другом связанными. При жизни их объединяла подлинная родственная любовь и дружба. В вечности они живут как создатели галереи имени Павла и Сергея Третьяковых», - писал историк московского купечества П.А.Бурышкин. Братья Третьяковы были безупречными деловыми партнерами, их связывало не только общее дело (в ОР ГТГ хранится около 200 писем Сергея к Павлу), близость интересов, они сумели сохранить уважение и доверие друг к другу до конца своих дней. Когда звучало имя одного из братьев, незримо присутствовал другой. Пройдя по жизни вместе, как говорится «рука об руку», каждый из них оставил свой след в истории русской художественной культуры и истории своего родного города.
С.М.Третьяков активнее, нежели его старший брат, входил в общественно-политическую жизнь города, вращался в правительственных кругах, участвовал как гласный Московской городской думы во многих законопроектах, был московским городским головою и т.д. Коллекционировать он стал позже своего брата - в начале 1870-х гг., в основном интересовался современной западной живописью, прежде всего французской, которая ценилась дороже произведений русской школы. Его собрание, не столь многочисленное (насчитывало 84 произведения живописи и графики), находилось в особняке на Пречистенском бульваре и было открыто только для знакомых и «по рекомендации». Его привлекали такие именитые художники, как Коро, Добиньи, Курбе, Бастьен-Лепаж, Милле, Фортуни, Кнаус и мн. др. (большая часть картин сегодня хранится в ГМИИ). Сергей Третьяков создал, по выражению И.Э.Грабаря, «единственную в своем роде» галерею западноевропейского искусства, ставшую своеобразным местом паломничества для любителей западного искусства.
Павел Михайлович в отличие от младшего брата Сергея Михайловича сознательно посвятил себя созданию музея русского искусства. Расширяющееся собрание постоянно требовало увеличения экспозиционных площадей: к жилому дому пристраивались залы, а дом превращался в галерею; с 1874 г. галерея открыта для широкого круга знакомых, с 1881 г. - для посещения публики. Примечательно, что до начала 1880-х Павел Третьяков был для широкой аудитории известен как «брат нашего московского городского головы», т.е. Сергея Михайловича. Позже его имя, по словам Репина, было признано всем образованным миром».
Первые покупки молодой Павел Третьяков совершил в 1850-х гг. на Сухаревском рынке, сначала проявив интерес к старинным гравюрам, книгам, небольшим голландским жанровым картинам. Вскоре он приобрел девять произведений малоизвестных западных художников. «Первые две-три ошибки в столь трудном деле как определение подлинности старых картин, навсегда отвернули его от собирательства старых мастеров, - писал И.С.Остроухов после смерти собирателя - “Самая подлинная для меня картина та, которая лично куплена у художника”, - говаривал покойный».
В годы формирования личности Третьякова оказываются тесными связи московского купечества и славянофилов. Москва начиная с 1850-х гг. становится средоточием движения за возрождение национальной культуры, хранительницей традиций, являя собой пример русской самобытности. В то же время Москва - столица русского купечества, осваивающая новые сферы жизни: экономику, торговлю, просвещение, строительство, благотворительность, в том числе и внедряющая достижения европейской культуры. Эти два важнейших вектора развития, к счастью, не стали взаимоисключающими, но, напротив, дополняющими друг друга. «Профессорско-купеческая» коалиция - характерная примета московской жизни 1850-х гг. - впоследствии превратилась в явление всероссийского масштаба, определившее своеобразие отечественной культуры второй половины XIX - начала XX века. Если в 1850-е гг. И.Ф.Мамонтов (отец Саввы Мамонтова) тесно связан с лидерами славянофильства - С.Т.Аксаковым, Ф.В.Чижовым, М.П.Погодиным, с «экономическим славянофилом» В.А.Кокоревым, то спустя два-три десятилетия в следующем поколении ставшие крупнейшими купеческими семьями Мамонтовы, Морозовы, Рябушинские продолжили линию возрождения национальной традиции. Следует отметить при этом, в последнее время в исторической науке наметилось преодоление антитезы «западничество - славянофильство». Напротив, их совместные усилия - ныне полагают исследователи - определили своеобразие национальной русской культуры и русской мысли в европейском ряду.
В русле этих процессов - рождение замысла Третьякова о создании музея отечественного искусства. Конечно, Третьяков не был первым на этом поприще. Начальными собраниями, посвященными русскому искусству, стали собрание П.П.Свиньина, просуществовавшее недолго, и собрание статского советника Ф.И.Прянишникова, проданное владельцем государству и составившее основу Московского Румянцевского музея. Знакомство Третьякова в 1854 г. в Петербурге с коллекцией последнего обычно рассматривается как один из важных импульсов на пути создания галереи.